«Во-первых, в моем детстве и юности, в моей семье звучало множество песен Окуджавы, и я впитал их в себя. Во-вторых, уже в период студенчества и моего становления, исполняя эти песни, я осознавал, что они по энергии имеют право существовать в другом регистре. Эта идея долго сопровождала меня, и, поделившись ею с ребятами из „Ундервуда“, мы начали фантазировать о том, как создать новое звучание с прекрасными смыслами, которые были, есть и будут в текстах Булата Шалвовича. Мы решили рискнуть и записать свои интерпретации. Сейчас мы хотим проверить, насколько мы правы или нет, придавая новое звучание песням Булата Окуджавы», — говорит Константин Хабенский
«Я до сих пор изучаю его интервью и читаю воспоминания
современников. Как-то спросил недавно у выдающегося фотографа и журналиста Юрия Михайловича Роста, каким был Булат. Он ответил следующее: «Не громким и не тихим. Не печальным и не весёлым. Нормальным он был». Знаю, что ему не нравилось слово «бард». Возможно, он себя больше ощущал ашугом-быто писателем Москвы, войны, любви и совести, новым Саят-Новой, извлекающим кристально чистые звуки из расстроенного саза", — рассказывает Владимир Ткаченко.
«Пока Окуджава был жив, его камерную интонацию не смог
присвоить модный музыкальный мир. Прошли десятилетия. С полной ответственностью, не теряя восторженных чувств, которые нам переданы нашими родителями, мы совершаем попытку музыкального эксперимента, и это не отменяет того, что песни Окуджавы — самостоятельные шедевры. Настоящие советские псалмы", — считает Максим Кучеренко.